В-третьих, сегодня утром, можно сказать, случайно нашли замечательный способ получения парафина из керосина и солярки. Ещё отправляясь на вразумление Речи Посполитой, Пётр раздал химикам задание. Ван Гельмонту и его сыну Франциску Меркурию досталось получение парафина из нефти и продуктов её переработки. И даже подсказку дал. Правда, подсказкой можно было воспользоваться только зимой. Ещё перегоняя нефть на керосин, солярку и бензин, генерал Афанасьев вспомнил, про случай, что случился с его сыном в далёком 2014 году. Договорились всей семьёй встречать новый год на даче. Афанасий Иванович приехал, протопил дом, украсил ёлку, растущую на участке, а детей всё нет. Потом подъехал младший с семьёй, стали готовить закуски, даже шашлыки уже нанизали на шампуры, а второго сына нет и нет. Дождались. Только приехали потомки не на своей машине, а на такси. Оказалось, что новый корейский внедорожник Сань Йонг Кайрон, буквально несколько месяцев назад купленный в салоне, отказался заводиться. Потом оказалось, что у него «парафиновое отравление». Летняя солярка с высоким содержанием парафинов на морозе выделяет эти самые парафины, и они забивают всю топливную систему. Кто виноват? Виноват сын, зачем хранил летнюю солярку в канистре.
Вот. Оказывается на морозе и из солярки и из керосина можно легко получить парафин. Остудил, прогнал через очень мелкое сито и готово. Оказалось всё не совсем так. Парафин получился с маслом. А как их разделить? Вот год почти и бился с перерывами на другие открытия ван Гельмонт над этой проблемой. Бился себе, бился, и ничего хорошего не получалось. Нет, парафин стал твёрже, но свечи делать из него ещё рано было. А вот сегодня утром, когда Пётр зашёл к семейству ван Гельмонтов, узнать, не наизобретали ли голландцы чего нового, Франциск Меркурий запнулся о скамью и просыпал в банку с соляркой гранулы мочевины. Он как раз проделывал над ней опыты, чтобы очистить от фосфатов и прочих примесей. Он хотел отфильтровать карбамид, но в это время прибежал гонец и сообщил, что прибыла экспедиция из Верхотурья. Все и бросились встречать. Это традиция, появившаяся в Вершилово, князю Пожарскому не нравилась. Все подряд ломятся к пристани, понятно, родные, близкие друзья. Так нет. Всё Вершилово от мала до велика спешит. И ведь не близко. Кони скачут, люди бегут, трамвай звонит. Армагеддон.
Встретили, узнали новости, разошлись. А через пару часов Петра вызвал к химикам гонец. Оказывается, пока все носились туда-сюда, карбамид осадил из солярки парафин. Пока Пётр Дмитриевич пришёл, его уже нагреванием отделили от мочевины, и, несмотря на поздний вечер, начали всем кагалом ставить десятки опытов и с керосином и с бензином и с соляркой. Пётр постоял у порога, поулыбался и, насвистывая песенку, «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…», довольный пошёл домой. Нужно выспаться. Завтра писать письмо Государю. Не простое письмо. Сегодня ещё одно «удачное» событие случилось. Пришло известие, что короля Дании и Норвегии Кристиана, Валленштейн с Тилли разбили и теперь прут на Гольдштейн. Ну, что ж, все, как и в прошлый раз. Тяжело историю с накатанной колеи свернуть. Но и плюс в этом есть — всё ещё можно пользоваться послезнанием.
Глава 3
Событие седьмое
Императора Михаила Фёдоровича Романова одолели бояре, «советуют». Повод, если честно, был. Жена — Дарья Ивановна родила третьего ребёнка два дня назад. Замечательное событие. Вот только все три ребёнка были девочками. Нет наследника. Советуют в монастырь Дарьюшку отправить и другую жену из своих русских взять. Уж русская царица из древнего дворянского рода Рюриковичей или Гедиминовичей обязательно сразу родит мальчика и непременно богатыря. Слава богу, сегодня приехал Петруша. Был повод сбежать от бояр. Много чего сложного и важного нужно обсудить с князем. И мало кто из бояр посмеет вломиться во время беседы царя с Петрушей. Не много среди них самоубийц.
— Ирина, Пелагея и Анна, — попробовал на «вкус» имена царевен князь Пожарский и тепло улыбнувшись стал успокаивать Государя, — Будут и мальчики, не переживай, Великий Государь. Зато сколько пользы царевны могут принести государству своему. Их можно выдать замуж за немцев, маркграфов, да курфюрстов, и они воспитают наследников в духе любви к России, а когда сами они станут сюзеренами, то может у них появится желание вступить в великую Российскую империю. Малости не хватает. Нужно Московию превратить в эту самую «Великую Российскую Империю».
— А что не так? — насупился Михаил.
— Государь, меня ведь меха практически не интересуют. Да, это очень прибыльная торговля. Да, я могу скупать меха, шить из них шубы и манто и продавать гораздо дороже в Европу и Азию, чем просто шкурки. Только лучше пусть этим кто другой займётся. Я помогу всё наладить. Не в этом проблема. Два года назад вышел указ о запрете Мангазейского пути.
— Так англы могут напасть на Архангельск и кроме того они почти без пошлин скупают там меха, — перебил князя Михаил.
— Англия на нас? Одного моего полка хватит, чтобы сбросить десятки тысяч их вояк назад в Му́рманское море (Баренцево). Тот, кто это придумал, либо полный дурак, либо преследовал свои интересы, чтобы тебя, Великий Государь, обмануть. На самом деле, причина совсем в другом. Вернее, этих причин две. Начнём с главной. Люди бегут от бояр в Сибирь. Не только в Сибирь, и на Волгу бегут, и на Дон, теперь ещё и на Яик, на Терек. Бегут не от хорошей жизни. Никто ведь из Вершилова не убежал. Всё с точностью до наоборот — в Вершилово бегут. А всё из-за жадности бояр и дворян. Обирают смердов до нитки, весь урожай забирают. Ничего, крестьянин репой, да лебедой прокормится. У меня крестьянин один приносит доходу больше чем у бояр несколько деревень. Урожай в десять раз больше, да пашет он не две четверти земли, а пять-шесть, а то и десять. И корова у него не одна, да и та от бескормицы зимой еле живая, а минимум три, а у колхозников двести, — Петруша махнул рукой и грузно уселся на маловатое для него кресло.
Михаил всё это уже слышал, и не раз слышал, и видел, два раза побывав в Вершилово, что всё это правда. Видел, а ничего поделать не мог. Не хотели бояре жить по-новому, грести деньжищи хотели, как князь Пожарский, а работать, как «выскочка худородная» не хотели.
— Государь, нужно немедленно отменить указ о запрете Мангазейского пути в Сибирь и наоборот, придумать поощрение для тех, кто туда продукты, да товары повезёт. Ведь элементарно же это, чем больше там будет народу, тем меньше шансов у англичан. Кроме того, нужно дать Разбойному приказу задание, найти зачинщика этих разговоров. А когда найдут, то, не смотря на чины и заслуги, отправить в Сибирь в ссылку со всей семьёй и крестьянами. Пусть крепит оборону против англов.
— А чем же путь через Верхотурье хуже? — горько вздохнул император, очень не хотелось ему с Думой враждовать.
— Ничем не хуже, может быть, даже лучше. Там, на Севере, тяжело организовывать производство, руду добывать, на Урале проще, и богатств в земле больше. Но нельзя допустить, чтобы Север обезлюдел. Это, и само, достаточно скоро, произойти может, выбьют пушных зверьков всех поблизости, и дальше в Сибирь казачки и промысловики двинутся, а Туруханск и Мангазея в запустение придут. Но ещё раз повторяю — этого допустить нельзя. Нужно подумать, как людей там закрепить. Может организовать разведение северных оленей, овцебыков, яков. Может организовать зверофермы, где люди будут песцов и соболей в клетках разводить. Недалеко от Туруханска на реке Норилка есть залежи серебра и платины, медная руда есть, там город можно попытаться основать, а через Мангазею и Туруханск туда продукты завозить, а назад металлы везти. Но это ещё не скоро будет, много ещё мягкой рухляди в тех краях.
Вторая причина, что подвигла некоторых бояр, в заговор сей вступить, это как раз меха. Вернее мзда с купцов, что беспошлинно, минуя таможню, скупают их. Тоже нужно следствие учинить, устроить обыск на кораблях иноземцев в Архангельске и если шкурок больше, чем по бумагам, то наплевав англ он, швед, голландец, датчанин, пытать пока сообщников не выдаст, потом тех в железа. И так, до тех пор, пока главные враги России не выявятся. Уверен, найдутся среди думцев. И если честно, то это хорошо. Этих тоже нужно в Сибирь и на Урал отправить вместе с семьями, но уже без крестьян, пусть возьмут немного слуг дворовых и всё.